|
Ревом встревожено логово банкиров, вельмож
и дожей.
Вышли
латы,
золото тенькая.
"Если сердце все,
то на что,
на что же
вас нагреб, дорогие деньги, я?
Как смеют петь,
кто право дал?
Кто дням велел июлиться?
Заприте небо в провода!
Скрутите землю в улицы!
Хвалился:
"Руки?!"
На ружье ж!
Ласкался днями летними?
Так будешь -
весь! -
колюч, как еж.
Язык оплюйте сплетням!"
Загнанный в земной загон,
влеку дневное иго я.
А на мозгах
верхом
"Закон",
на сердце цепь -
"Религия".
Полжизни прошло, теперь не вырвешься.
Тысячеглаз надсмотрщик, фонари, фонари, фонари...
Я в плену.
Нет мне выкупа!
Оковала земля окаянная.
Я бы всех в любви моей выкупал,
да в дома обнесен океан ее!
Кричу...
и чу!
ключи звучат!
Тюремщика гримаса.
Бросает
с острия луча
клочок гнилого мяса.
Под хохотливое
"Ага!"
бреду по бреду жара.
Гремит,
приковано к ногам,
ядро земного шара.
Замкнуло золото ключом
глаза.
Кому слепого весть?
Навек
теперь я
заключен
в бессмысленную повесть!
Долой высоких вымыслов бремя!
Бунт
муз обреченного данника.
Верящие в павлинов
- выдумка Брэма! -
верящие в розы
- измышление досужих ботаников! -
мое
безупречное описание земли
передайте из рода в род.
Рвясь из меридианов,
атласа арок,
пенится,
звенят золотоворот
франков,
долларов,
рублей,
крон,
иен,
марок.
|
|
Тонут гении, курицы, лошади, скрипки.
Тонут слоны.
Мелочи тонут.
В горлах,
в ноздрях,
в ушах звон его липкий.
"Спасите!"
Места нет недоступного стону.
А посредине,
обведенный невозмутимой каймой,
целый остров расцветоченного ковра,
Здесь
живет
Повелитель Всего -
соперник мой,
мой неодолимый враг.
Нежнейшие горошинки на тонких чулках его.
Штанов франтовских восхитительны полосы.
Галстук,
выпестренный ахово,
с шеищи
по глобусу пуза расползся.
Гибнут кругом.
Но, как в небо бурав,
в честь
твоего - сиятельный - сана:
Бр-p-a-во!
Эвива!
Банзай!
Ура!
Гох!
Гип-гип!
Вив!
Осанна!
Пророков могущество в громах винят.
Глупые!
Он это
читает Локка!
Нравится.
От смеха
на брюхе
звенят,
молнятся целые цепи брелоков.
Онемелые
стоим
перед делом эллина.
Думаем:
"Кто бы,
где бы?
когда бы?"
А это
им
покойному Фидию велено:
"Хочу,
чтоб из мрамора
пышные бабы".
Четыре часа -
прекрасный повод:
"Рабы,
хочу отобедать заново!"
И бог
- его проворный повар -
из глин
сочиняет мясо фазаново.
Вытянется,
самку в любви олелеяв.
"Хочешь
бесценнейшую из звездного скопа?"
И вот
для него
легион Галилеев
елозит по звездам в глаза телескопов.
Встрясывают революции царств тельца,
меняет погонщиков человечий табун
но тебя,
некоронованного сердец владельца,
ни один не трогает бунт!
|